Великий немецкий поэт Иоганн-Вольфганг фон Гете (1749 – 1832) писал о поэме: "Кругом веет мягкий воздух милого ханаанского ландшафта; простые задушевные отношения, работа в винограднике, садоводство и разведение пряных кореньев; кое-что говорит и о городском стеснении, а на фоне всего – царский двор. Сюжетом остается растущее влечение двух молодых сердец, которые то ищут, то находят друг друга, взаимно отталкиваются и снова притягиваются… под влиянием самых простых обстоятельств…".
По его мнению, это – неподражаемое выражение страстной и нежной любви, своеобразное литературное произведение, не входящее в рамки известных форм, и напрасным трудом считал он все попытки доказать драматическую форму поэмы.
Далее приводится в сокращении романтическая версия "Песни песен" современника и близкого друга Гете, выдающегося немецкого исследователя библейской литературы Иоганна-Готфрида фон Гердера (1744-1803):
"Вздох (гл.1, ст.1 – 4).
Это зарождение любви в самой ранней ее точке, первый росток. В толпе других девушек героиня мечтает о первом поцелуе. Все они бегут, и этот подавленный вздох звучит у них у всех, как "О, если он меня введет к себе!"
Представим окруженного лестью владыку в благоуханном гареме и голос, который с настойчивой робостью любви выбивается из хора сестер.
Любовь в бедности (гл.1, ст.5 – 
Там девушка вздыхала среди благоухания масл, среди развлечений и подруг. Здесь пастушка на пастбище, здоровая загорелая девушка, дышит и томится любовью в солнечном зное. Она уже знает, что нравится ему, что бедностью своей богата, своей чернотою мила. Пусть и черным шатрам подобна, но знает, что лишь в любви Соломона счастье ее. Так отражает она взгляды глазеющих красавиц, великолепная в своем неблеске…
Песня дремы (гл.2, ст.7)
Эта песня повторится еще два раза в качестве финала больших сцен. Но как прекрасно мгновение первого блаженного наслаждения жизнью, не прерывайте его, девы Иерусалима, пронеситесь мимо газелями и ланями быстроногими…
В разлуке (гл.2, ст. 16 – 17)
Возлюбленный далеко, и все же он – ее, все же она – его. Теперь он за своей работой (среди лилий и роз!) в зное дня. Пока должна она жить вдали, песнями о нем, его образом наполнять свое одиночество. Вечером же, когда станет свежо, когда удлинятся тени, завидит она его на холмах быстро бегущим оленем, мчащейся ланью. Так крепнет любовь отдалением.
Сладкое появление (гл.3, ст.6)
Этот отрывок расположен прекрасно – сразу же после того, как девушка ищет любимого. И вот сладкое ее появление ночью, вдали. Как правдиво это и как нежно! Согласно чувствам Востока, не могло быть лучшего сравнения для светлого, стройного, восходящего образа девушки.
Ложе Соломона (гл.3, ст.7 – 11)
Какое удивительное восхождение от ложа любви, охраняемого воинами, к брачному престолу! Любовь всех дев Иерусалима уступит дорогу.
Какой шаг! Какая победа! И все же невеста показывает его, не себя: она сама наслаждается в нем лишь его красотой, его радостью. Она не сияет ни на каком троне. Все – ее, ложе героя и ложе любви, но не благодаря ей и ее красоте, а благодаря ему и подаркам его матери.
Неверность (гл.5, ст.2 – 16; гл.6, ст.1 – 2)
О, если б я мог окропить холодными каплями росы с головы любовника память моих читателей ради забвения, чтобы эта несравненная ночная картина проплыла перед ними как единая, целая, новая! Здесь нет ни царевны, ни одалиски, ни царской невесты; опять деревенская девушка, к бедной двери которой приходит ее любовник. Это его стук, его голос, такой нежный: "Моя голова в росе, на кудрях ночная влага". А ты борешься с желаньем-нежеланьем в дремотной лени: "Но раздета я – не одеваться ж опять! Вымыла ноги – неужто снова марать!" Где же то слово, которым ты убаюкала себя: "Я сплю, но сердце не спит"?
Что-то шумит у засова: просовывает он руку? И вот трепещет она вся: что, если он сам себе отопрет? – Но он не захотел открыть, ворваться силой… Зашумел засов, и он исчез.
Исчез? В шутку это? Серьезно? Она идет за ним, зовет, бродит, спрашивает, допытывается, подвергается оскорблениям, побоям – это еще небольшое наказание за ее лень и глупость!.. Она больна от любви, и – не скрывай, девушка, – больна также от раскаяния…
Невинная любовь (гл.7, ст.10 – 13; гл. 8, ст.1 – 3)
Конечно, ты любишь меня, как я люблю тебя! Но здесь для каждого глаза, для каждого уха невыносима твоя невинность. Прочь отсюда в жилища простоты! Там все еще спит, там лишь одна молодая невинная почка видит и слышит. О, Природа, Природа! Ты святой и оскверненный храм Божий! Когда девический стыд изгоняется отовсюду, не признается более в кругах со вкусом и любовью к прекрасному или подвергается насмешкам и издевательствам, тогда раскрывающаяся почка все еще почувствует тебя, поле и цветы сельской хижины еще будут дышать тобой!
Посещение в саду (гл.8, 13 – 14)
Так кончается книга – вздох, молодое эхо любви на вольном, широком воздухе. Времени нет, он должен ле-теть, спешить туда, за рощу пряностей, скрыться".