Пасхальные каникулы – время для путешествий по Израилю

В преддверии праздника Песах местный совет Гуш-Эцион и полевая школа Кфар-Эцион организовали поездку для журналистов в тот дальне-близкий район страны, где многие никогда не бывали: часть – по идеологическим соображениям (поселения «за зеленой чертой»), часть – из страха, а кто-то, возможно, считая, что Гуш-Эцион – это очень далеко.

Гуш-Эцион – район Израиля, из поселений, мелькающих в основном в перечне заголовков политических новостей. Между тем там живет свыше 50.000 израильтян, и добраться туда не составляет никакой сложности: 10-15 минут на автомобиле от Иерусалима или по живописной дороге через Эмек-Аяла – и вы в сердце еврейских поселений, жители которых защищали Иерусалим во время Войны за Независимость в 1948-м году.

Гуш-Эцион, история которого началась еще в 1935 году с поселения Кфар-Эцион, – это история, настоящее и будущее. Это холмы, ущелья, леса, поселения – молодые и старые, цветущие и не очень, с виллами и караванами, где много детей и взрослых. И люди, уверенные в своей правоте, и ничто их в этой правоте поколебать не может.

До Гуш-Эцион добраться просто: сели на машину – и вперед. Или на автобус. Или – как предлагается на этот раз – на джипы. Поселенцы Гуш-Эцион всерьез взялись за туризм, а так как пасхальные каникулы – лучшее время для путешествий по Израилю вообще, и по Гуш-Эцион в частности – то бодро запрыгиваем на пыльные сиденья – и в путь!

Это и время поехать в Гуш-Эцион, там находится Иродион, до которого не всегда просто добраться, а в пасхальную неделю туда организуются десятки экскурсий.
Напротив въезда в Кфар-Эцион установлен небольшой коричневый (то есть природно-примечательный указатель) на ферму «Страна оленей». Туда и едем в тряском джипе по проселочной дороге сквозь пыльные ели и виноградники со свежими листьями. В километре отсюда на винодельне Гуш-Эцион изготавливается вино.

Добрались до крепких металлических ворот «Страны оленей», за которыми подобие зоопарка – вольеры, газели, олени, крикливые петухи, орущие павлины, ругающиеся попугаи и молчаливые улыбающиеся ламы. Все достаточно привольно чувствуют себя за забором и мало обращают внимание на посетителей: мы не дети, не шумим и не пытаемся накормить страусов мацой. Единственные, кто интересуются нашей группой – любопытные ламы-альпаки, выглядывающие из-за ограждений.

Чесать ламам за ушком – занятие для смелых. Дерзкие же отправляются на 400-метровую омегу, перекинутую над ущельем с названием «Рай» («Гай-Эден»). «Омега» – это трос, к тросу крепится петля, а к петле крепится турист, опутанный ремешками. «Ничего, – напутствует меня дежурной шуткой хозяин «Страны оленей» Лиор Леви, выросший в Гуш-Эцион и построивший эту ферму своими руками, – если упадешь, то прямо в рай». Всего лишь 400 метров, обратная дорога – 600, перепад высоты – 150 метров. Восторженных рассказов после 37 секунд полета – до сегодняшнего дня. Старую 400-метровую «омегу» соорудили лет шесть назад. Новую – года два, и она вторая по длине в мире после 613-метровой в Коста-Рике, откуда Лиор Леви и привез идею канатной забавы, выстроив вокруг веревки концепцию и туристический центр. Между двумя омегами – ресторан, но лучше не рисковать и пообедать в нем после полетов.

Перед полетом над ущельем на меня надевают кандалы – две гири, килограмм по 15 каждая. «Ты слишком легкая, – комплиментарно объясняет Лиор, – крепко держаться не обязательно, ты привязана». Комплимент, последнее напутствие, легкий толчок в нежную часть тела – и полет. Лететь хочется вечно, внизу – рай, вокруг – леса и просторы, панорама всего мира на все 4 стороны. Фьють… и приземление в ловкие руки привыкших к воплям ловцов на том берегу (в ходе проверок канаты выдерживали 16 тонн веса, скорость спуска зависит от наклона натянутого каната и может достигать 70 километров в час).

В «Стране оленей» («Хават эрец ха-Яэлим») к экстриму относятся по-деловому, помимо омеги, предлагая тарзанки, канаты, велосипеды (лесная тропа с корягами под колесами) и прогулки на джипах, которые все еще поджидают нас.

Джипы «Israel Сhallenge» повезут вас по тем районам страны, по которым, как было сказано, многие сами не поедут. Джипы принадлежат отличным ребятам – репатриантам из США, религиозным сионистам, репатриировавшимся в юности и прошедшим армейскую службу в боевых частях.

«Когда мне было 16 лет, – рассказываем наш водитель, – я взял лист картона, написал на нем «продается» и поставил на лужайке возле нашего дома на Лонг-Айленде. Через полгода родители переехали вслед за мной в Израиль».

 

Компания «Israel Сhallenge» возит туристов по Гуш-Эцион, устраивает для них кемпинги и спортивные игрища. Пока их основные гости – заморские туристы из США, но они надеются на поддержку и нынешних земляков, устраивая для них не просто поездки по долинам и весям, но и водя маршрутами туризма скалолазного, псевдоармейского и прочего экстримного, доступного для групп от 2 до 20 человек.
Все приключения происходят на фоне ущелий, пересказе приличествующих месту глав Торы, сюжетов о природе, повествованию о жизни ортодоксальных американских евреев, выбравших себе местом жительства Гуш-Эцион.

Все замечательно, разве что немного тряско на задней откидной лавке в кузове, так что советую устроиться на переднем сиденье, рядом с водителем: заодно будут лучше слышны истории о цветах и птицах. Вот, к примеру, хищная птица на верхушке самой высокой пихты: с виду то ли филин, то ли сова, то ли сыч, а по словарю – крачун или змееяд: охотится днем только на рептилий, то есть на ящериц и змей, мышами брезгует. Нас завидя, презрительно ухает с высоты.

Высота здесь немалая – сама пихта с 5-этажный дом, а холмы расположены на высоте 950 метров. Потому здесь относительно прохладно, и выращивают хороший виноград, зимой лежит снег, и можно на заметенных машинах с сугробами на крышах спуститься за полчаса к Мертвому морю.

С панорамной площадки над Нахаль-Цофит виден весь Гуш-Эцион – первый поселенческий еврейский анклав в районе Хевронского нагорья. В 1948 году здесь было 4 поселения – два мошава и 2 кибуца (Ревадим, Кфар-Эцион, Масуот – Ицхак и Эйн-Цурим) и жило 450 человек. Поселения эти были основаны еще в 1943 году (Кфар-Эцион – еще раньше), жило здесь в 1948 году немало людей, переживших Катастрофу, а после – с оружием в руках воевавших за эту землю.

13 мая 1948 года во время Войны за Независимость поселения Гуш-Эцион были уничтожены Иорданским легионом.

В сентябре 1967 года сюда вернулись поселенцы и восстановили ишувы, начав с кибуца Кфар-Эцион. Сейчас в 15 поселениях Гуш-Эцион и в двух городах (Бейтар Илит и Эфрата) между Бейт-Лехем и Хевроном проживает около 50.000 человек.

Еще один панорамный вид на окрестные красоты – от источника «Эйн Абу-Клеб» («Источник собаки» – «Мааян шель ха-келев»). Бассейн, ореховое дерево, скамья. Вид на Бейтар-Илит – самый молодежный город страны. В неделю здесь рождается 28 младенцев.

«Источники, – объясняет наш наставник Ярон из полевой школы Кфар-Эцион, – это море Иерусалима». Обязывающее выражение, потому за источниками стали следить, подчищать мусор и облагораживать. Культура источников развивается, иными словами, их пытаются сделать привлекательными для туристов. В доказательство тому мы едем на джипах от «Эйн Абу-Клеб» к «Эйн-саиджа» (действительно чисто) и дальше к Эйн-Ицхак, вокруг которого цветут цикламены и в бассейн с проточной водой (миквэ) которого бодро окунаются наши инструкторы. Часть дороги проходит по мошавам, чаще – сельскохозяйственным, где выращивают органически чистые овощи и травы, чем особенно славится поселение Бат-Аин, через которое мы проезжаем к смотровой площадке Цофит. К большинству источников можно добраться только на джипах: проехав этот маршрут на откидном сиденье, не советую повторять его владельцам легковых автомобилей.

От перечня названий поселений и видов, открывающихся с холмов, начинает гудеть голова: обычно новости из Гуш-Эцион похожи на боевые сводки, а тут – такая спокойная жизнь и такие умиротворенные люди.
Спокойные люди оказываются при этом хитрыми экстремалами: после омеги, источников и джипов нас ведут к следующему испытанию: к пещере Харитона над Нахаль-Ткоа вблизи развалин монастыря Харитона – Суккийской лавры (Суккийской обители в православной традиции). Легенд о Харитоне – сотни, со временем они слились в одну большую каноническую. По преданиям Суккийская лавра – третий основанный им в пустыне монастырь (первый – Фаранская лавра рядом с Эйн-Прат в Вади-Кельт, второй – над Иерихоном). От Суккийской лавры – самого большого из трех монастырей Харитона – ничего не осталось, кроме развалин стены сторожевой башни, нелепым зубцом торчащим на холме, и похожим на недоразобранную декорацию. Вокруг – множество пещер: монахи жили и молились уединенно, хотя в Византийскую эпоху в Иудейской пустыне было более100 монастырей. Как говорят археологи, Иудейская пустыня – пустыня щадящая, для начинающих, отличное место для монашеского уединения.
Самая просторная пещера – пещера Харитона: 55 залов, четыре с половиной километра коридоров, было где молиться и прятаться. До монахов и после монахов здесь жили разбойники. Пещера Харитона – самая протяженная меловая пещера в Израиле (есть более длинная, но соляная – на Мертвом море). Тем не менее, идти сюда без фонарей и страдающих от клаустрофобии не следует. Темень начинается через три метра, из первого зала во второй надо ползти по-пластунски, ориентируясь только как Ганзель и Гретель – по веревке, извивающейся вдоль стен. Доползаем до очередного зала, зажигаем фонарики с едва мерцающей лампочкой, восторги, снова ползем, снова красоты. Обратно, приспособившись к мраку и каменным стенам, едва ли не мчимся на карачках и через 10 минут выползаем к солнцу – довольные, усталые и с ободранными локтями.

Раскопки в районе Нахаль-Ткоа вела группа под руководством профессора Изхара Хиршфельда, исследователя монастырей в Иудейской пустыне, монастырей-общин (колумбиумов). Именно он нашел в Скитополисе (Бейт-Шеане) записи некого Кириулиса о Харитоне, основателе первого монастыря на нынешней территории Израиля еще в 30-е годы 4 века.

Харитон – личность примечательная, едва ли не первый монах-паломник, пришедший поклониться святым местам в Палестину из Малой Азии и сумевший отбиться от разбойников.

«…Примерно в то же время, что и Илларион (330 г.), из Малой Азии приходит в Палестину преподобный Харитон, чтобы поклониться Святым местам. Но по дороге на него напали разбойники и отвели его в свою пещеру, которая была их притоном. Когда разбойники сели за свою трапезу, они не заметили, как в их бочку с вином заползла змея, отравив своим ядом все, что там содержалось, и, напившись отравленного вина, вся их банда отправилась в мир иной. В пещере выжил один Харитон, который так и остался здесь, чтобы служить Господу жизнью отшельника. Харитонова пещера находилась недалеко от Иерусалима в долине Нахаль Прат (Фара), или по-арабски Вади Кельт… Харитон, основав первую лавру, вновь стал искать для себя уединения и поселился в одной из пещер горы Искушения, что над Иерихоном, где также вскоре (в 340-ом году) образовалась лавра Дука.

Затем, в 345 году Харитон покидает и эту лавру и находит себе место на скалах ущелья близ Фекои (Текоа), где по сей день это ущелье арабы называют его именем Вади Хариту. Там он основывает третью Суккийскую лавру, или просто Сукка (Сукка по-сирийски означает шалаш), где и пробыл до глубокой старости. Рассказывают, что на горе, где поселился святой, не было воды. Не желая, чтобы кто-то из братии трудился носить ему наверх воду, раб Христов обратился с молитвою к Богу, – и из камня потек источник, из которого он и утолял свою жажду. Расцвет Суккийской лавры приходится на V-VI века», – Сергей Баландин, «Пятое Евангелие».

Выбравшиеся из пещеры вознаграждаются в деревенском ресторанчике при маслодельне «Альфа ле-шемен» в Ткоа, как и положено, трапезой обильной не по-монашески. Ресторанчик в меру вкусный, юноша по имени Ицхак с горящими глазами рассказывает про холодный отжим маслин. Лимонада вдоволь, историй – еще больше. Перечень блюд в памяти затерся, потому как после Ткоа едем мы в пустыню, виды, изломы и расщелины которой таковы, что такие пустяки, как название супа, из памяти стираются напрочь (маслодавильня и ресторанчик «Альфа ле-шемен» – кошерны, так что в субботу предлагаем взять с собой сэндвичи).

Пустыня – красива так, что начинаешь понимать монахов, стремившихся здесь поселиться и обрести душевный покой. Пустыня разноцветна: ряд зеленых холмов, ряд – коричневых, тут проходит граница водораздела. За каждым поворотом, изгибом пересохшего русла ручья – новый мир. Рай для обладателей дигитальных фотоаппаратов, бездумно отщелкивающих кадр за кадром, вместо того, чтобы лечь на камни и смотреть в небо – такое высокое, что орлы до него не долетают, а только облака. А те облака, что не смогли подняться, оседают на искусственной горе Иродион и на смотровой площадке над Маале-Рехавам (в память Рехавама Зеэви), ветер вокруг которой так разгулялся, что швыряет нас вниз вместе с клочьями тумана. На уже похрипывающих джипах мы огибаем Иродион и оказываемся у нижних раскопок, довольно далеко от недавно обнаруженной могилы Ирода, выше по склону горы, рядом с печально известным красным плакатом «Зона «А» – израильтянам вход запрещен по израильскому законодательству». Благодаря неизжитому годами и государствами чувству противоречия я немедленно прохожу по дороге за бетонную тумбу с плакатом: метр, другой, третий – ничего не меняется. То же солнце, тот же ветер, та же пыль пустыни. До Иерусалима – 7 минут езды.

Маша Хинич

Читайте также:

Война за независимость: неожиданный ракурс

Израильская разработка позволит диагностировать начальную стадию деменции на основе анализа голоса пациента

NUTZ – самая смелая версия «Щелкунчика» в Израильском балете