- Если я что-то создала, то для меня главное, чтобы другие это почувствовали, – сказала на пресс-конференции по поводу новой премьеры балетного ансамбля «Бат-Шева» хореограф Шарон Эяль. – Не так важно, поймут мой замысел зрители или нет, но необходимо, чтобы они почувствовали свободу и суть движения.
Премьера «Макарова-кабиса» в Центре Сузан Далаль в Тель-Авиве пройдет в конце февраля.
- Что за сочетание такое – Макарова-кабиса?
- Макарова – это понятно, это имя знаменитой классической балерины Кировского театра Натальи Макаровой (в 1970-м году ставшей первой балериной нового времени, сбежавшей на Запад – после Нуреева и до Барышникова. Макарова стала символом свободы – М.Х.). В моем танце я использую классические элементы. А «кабиса» – это сила и мощь на языке суахили.
- Сила и мощь классического балета?
- Нет, сила и мощь движения в целом, – объясняет Шарон Эяль, – движения нарочито простого, как в африканских плясках. Поначалу просто шагов, танца вокруг кострища, постепенно усложняющегося до выверенной геометрии и точной графики современной классики, от аутентичности до хрупкости.
«Кабиса» на языке суахили означает еще и совершенство, целостность, гармонию. Так и просится написать, что суахили в названии постановки не случаен: мол, спектакль построен на столкновении африканских ритмов с неоклассическим танцем, основанным на традициях русского балета.
Не совсем так: спектакль и хореография построены на идеях Шарон Эяль, черпающей вдохновение в работах Квентина Тарантино, Мориса Бежара, Охада Нагарина, Георгия Баланчина, Марты Грэхэм, Пины Бауш, Фрэнсиса Бэкона, Билли Форсайта, Ларса фон Триера и других. Список неполный, но интересный – современный кинематограф, живопись и балет в равной степени интересуют Шарон. Впечатляюще, как и ее познания в музыке. Она знает всех современных исполнителей, но работает не напрямую с записями – диджей Ори Лихтиком уже делал саундтрек для ее предыдущей постановки «Бартолино», получившей захлебывающуюся от восторгов критику.
Ори Лихтик еще менее разговорчив, чем Шарон, но, как и она, говорит о новом определении понятий cвободы и фантазии, о дерзости и бескомпромиссности творчества, о нежелании идти на поводу у зрителей. У Лихтика, как и у Шарон Эяль, уже выработан свой стиль: узнают ее хореографию и узнают его музыку.
В «Макарова-кабиса» Ори Лихтик использовал отрывки из произведений Стравинского, африканские мотивы, неоклассические проигрыши, музыку групп андерграундного рока 1980-х «Sonic Youth», «Tuxedomoon», Глена Бранка с его атональными музыкальными экспериментами и пассажи из произведений других ансамблей 1980-х годов.
Шарон Эяль больше любит показывать, чем говорить, секреты свои до конца не раскрывает, но повторяет и повторяет: «смотрите и чувствуйте».
- Важно ли раскрыть ваш замысел, понять его?
- Не обязательно. Куда важнее понять мощь движения и его первозданность, совершенство и мутации, эстетику и надломленность.
- Вы первый раз привнесли в работу классические элементы?
- В столь явной форме – да. Но куда нам без классики, хотя африканские мотивы совершенно прозрачны. Настолько прозрачны, что в одной из сцен танцовщики изображают обезьян под грохот тамтамов.
Шарон Эяль танцует в ансамбле «Бат-Шева» уже 18 лет, долгие годы была ведущей солисткой ансамбля, лет пять назад занялась хореографией. В своей новой работе она также танцует. Участники труппы на банальный вопрос, нравится ли им танцевать в «Макарова-кабиса», начинают аплодировать: еще как нравится, и к тому же, как и в «Бартолино», они – полноправные соучастники хореографии – точной и выверенной к премьере, уже без импровизационных моментов.
Эта работа объединяет их в единый организм в массовых сценах (массовые сцены – конек Шарон), соединенных переходами – соло, дуэтами, трио. Танцовщики ведут псевдоафриканский хоровод, приходят к классической трагедии – об ангелах и смерти, чувственности и сдержанности, к вечному движению и к жажде движения, холодной постылости реальности и летящей фантазии страсти.
- Классика давно мне импонирует, и мне было интересно внести в современную хореографию формальные классические элементы, движение-нетто. Даже костюмы художника Гай Бахара подчеркивают чистоту, контуры движения. Костюмы-трико телесного цвета, можно посчитать, что танцовщики обнажены, но на деле они «облиты» костюмами, подчеркивающими линии тела и танца. Нет никакого контраста между классическим, современным и африканским танцами – одно вытекает из другого, и все вместе представляет собой свободный танец. Вместе с тем в «Макарова-кабиса» включены и тяжелые для исполнения номера: к примеру, танец на каблуках.
Шарон Эяль удалось четырех танцовщиков приподнять над полом сантиметров на 15, но не благодаря силе левитации, а благодаря 15-сантиметровым каблукам красных лаковых туфель, в которых танцовщики «Бат-Шевы» исполняют тяжелый физический танец. Движения танца были навеяны Шарон занятиями по системе Моше Фельденкрайза, основанной на осознании собственных движений, что позволяет телу двигаться на мышечной раскованности и умении управлять своими движениями с минимумом усилий и максимумом эффективности, а это в свою очередь приводит к раскованности эмоциональной.
«Макарова-кабиса» – эмоциональная левитация, чувства движения и чувства в движении или просто танец? Решайте сами.
Маша Хинич
Читайте также:
Персики в апреле: достижения израильских фермеров
Intermezzo Лелы Мигиров – путь из хирургии в живопись
Израильские ученые научились останавливать метастазы у мышей