«Трепетное сердце» Ханоха Левина

5 ноября в Камерном театре состоялась премьера спектакля по пьесе известнейшего израильского автора Ханоха Левина, которая была закончена автором незадолго до смерти (Левин умер от рака в возрасте 55 лет).

Пьеса недавно обнаружена и ранее не ставилась, хотя Левин успел отредактировать ее последнюю сценическую версию. Премьера пьесы «Трепетное сердце» прошла в Камерном театре, имеющем авторские права на драматургическое наследие Левина и создавшим через год после смерти одного из лучших израильских драматургов институт драмы имени Ханоха Левина.

Часто героев Левина сравнивают с чеховскими. Чеховские персонажи появляются в его знаменитом «Реквиеме», но не ассоциируются с чеховскими героями, ведь те всегда несчастны.

Герои Левина – классика местной сцены, упивавшегося горечью жизни и ее сладостью, знавшего, что такое смерть, и не боявшегося ее – бедные, голодные, страдающие, пережившие в жизни массу унижений, растоптанные и растерянные, живущие тяжко, муторно, но все они, в конце концов, счастливы, разглядев в самой беспросветной серости существования его смысл, умеющие найти сладость в горечи. Недаром он называл свои пьесы комедиями – в конце концов, его жалкие герои, глумящиеся над ближними и молящие о сострадании, всегда смеются, пусть над самими собой.

Левин писал комедии и сатирические скетчи, но до чего же они грустны, несмотря на смех. Всего он создал 56 пьес, а также множество сатирических и театральных скетчей и прозу. При жизни автора на израильских сценах были показаны 33 из них, 22 он ставил сам. Наиболее известная… Невозможно сказать, какая его пьеса наиболее известна в Израиле, где театралы знают названия всех его работ. Но за границей, пожалуй, «Реквием» («Ашкава»), ставившийся в десятках стран, а в постановке «Камерного театра» показывавшийся на множестве международных фестивалей.

При упоминании имени Ханоха Левина вспоминаются такие спектакли, как: «Торговцы резиной», «Убийство», «Хефец», «Крум», «Плаксы», «Болтовня» (поставленный в 1995-м году в «Камерном» Робертом Стуруа, который там же поставит полгода назад спектакль «Король Лир», вызвавший у публики резкие споры), «Романтики», «Проститутка из Охайо», «Королева ванной», «Яакоби и Лайденталь», «Прекрасная женщина внутри каждого из нас» (поставленная прошлым летом в Москве в театре Роман Виктюка), «Якиш и Пупче» (недавно поставленная в тель-авивском «Гешере»).

На спектакли по пьесам Левина, признанного классиком, ходят все – снобы и работяги, истеблишмент и зрители из годов развития, студенты и пенсионеры, репатрианты и старожилы. На его спектаклях плачут и смеются, а в зале всегда стоит тишина, ведь в диалогах и монологах его героев важно каждое слово, их простые печальные песенки запоминаются сразу. После окончания спектаклей по его пьесам всегда раздается шквал аплодисментов – аплодисментов ушедшему от нас уже 8 лет назад АВТОРУ, знавшему человеческую натуру так, как мы сами себя не знаем.

Первый его спектакль «Ты, я и следующая война» был поставлен в 1968 году в студенческом театре Тель-Авивского университета, где он изучал литературу и философию. Тогда этот спектакль вызвал бурю, а Левина сразу признали нарушителем общественного спокойствия, едва ли не злодеем, восставшим против принятых норм. Несколько лет назад спектакль был восстановлен в том же зале силами постаревших на 35 лет актеров- участников первой постановки. Тогда-то мне и удалось его увидеть, и пьеса эта повергла меня в панику: ведь не изменилось ничего, те же проблемы, тот же трепет сердца, так тонко уловленный драматургом. И на том спектакле в крошечном зале зрители рыдали и смеялись, видя в абсурдных диалогах отражение нас самих. Пьесы Левина – вне времени, ведь парадоксы существования не меняются.

Вечером 5 ноября 2007 года в Камерном театре я впервые видела, как генеральный директор театра Ноам Семель сам лично проверял билеты у входа в зал, не впуская своих же актеров и пронырливых журналистов, которые, конечно, все-таки проникли и внимали каждой фразе спектакля, примеряя ее смысл на свою жизнь и окружающие обстоятельства. Каждое слово в этой пьесе – правда, диалоги в ней смешны, искренни, полны юмора. В спектакле «Трепетное сердце» участвуют Рами Барух (судья Ламке), Гади Ягиль (Пшоньяк), Мейрав Грубер (Лалала), Гита Монте (как всегда лучше всех) – Каха-Каха, а также Асаф Париенте, Руби Москович, Зив Клайер.

Режиссер спектакля «Трепетное сердце» Уди Бен-Моше, «домашний» режиссер иерусалимского театра «Хан» (когда-то давно там была поставлена одна из лучших сценических версий «Торговцев резиной» Левина). Музыку написала молодая израильская певица и композитор Керен Пелес, известная исполнительница баллад и израильского рока, сочиняющая песни для многих израильских певцов.

Хвалить всех актеров скопом не хочется – кто-то ярче, кто-то слабее, кому-то роль подходит больше, но на сцене все искренны. Попробуйте произнести фразу «Вот мир, вот стол, стул, дерево, небо, а где же я!» – так, что мурашки побегут по коже. Рами Баруху это удается, как удается другим передать абсурдность жизни и одновременно реальность происходящего.

- Судья Ламке: «Почему именно она? Отвечу тебе: она и только она. Когда я вижу ее – я дрожу, я теряюсь. Как весь этот безумный мир не замечает, что другой для меня нет? Единственное, чего просит моя душа – простаивать ночи под ее окном. Если когда-нибудь меня спросят, что же было смыслом моей жизни, я всегда буду отвечать одно: ждать под ее окном с трепещущим сердцем и безо всякой надежды – только в этом была моя жизнь, только там!».

Кстати, вот забавная история, связанная с выбором имени одного из персонажей: в 1994 году Левин присутствовал на премьере «Торговцев резиной» в Париже (в режиссуре Жака Нишэ). Одну из ролей там исполнял польский актер Воццех Пшоньяк. Это имя рассмешило Левина, он запомнил его, и через несколько лет вспомнил Пшоньяка в последней своей пьесе. Мне запомнился безумный диалог, сыгранный изящно, с легкой ностальгией по хорошему юмору:

Лалала: Пшоньяк или Шепшоньяк?Пшоньяк: Без буквы «шин» вначале. Не Шепшоньяк, а просто Пшоньяк.
Лалала: А я знавала одного Шепшоньяка.
Пшоньяк: Мы с ним не знакомы. Шепшоньяк – это кто-то другой, у нас в роду все Пшоньяки.
Лалала: Надо бы спросить Шепшоньяка, что он думает по этому поводу. Мне-то кажется, что сначала были Шепшоньяки, а потом, постепенно, через несколько поколений, они укоротились до Пшоньяков, чтобы было легче произносить это имя.

И так далее, но это надо слышать, видеть мимику актеров, ибо мало что можно передать только текстом в Интернете.

Ханох Левин – культовый писатель, провокативный драматург и режиссер, нарушитель общественного спокойствия, признанный классиком еще при жизни, прошедший путь от неприятия до всенародной любви. Левин родился и вырос в традиционной еврейско-польской семье, жившей в старом Тель-Авиве, учился в религиозной школе. Затем изучал философию и литературу в Тель-Авивском университете. Начав свое творчество как поэт, он привлек всеобщее внимание в 1968 году постановкой спектакля «Ты, я и следующая война».

Его злободневные леворадикальные пьесы часто являлись прямым вызовом общепринятым нормам морали. Они эпатировали широкую публику и неоднократно запрещались к показу. Герои Левина выражали нигилистическое и даже циничное отношение ко многим израильским реалиям, в том числе к «национальным мифам». На его первых спектаклях ветераны левого Пальмаха и правого ЭЦЕЛя сообща ломали стулья и прогоняли актеров со сцены.

К концу жизни Левин стал самым народным и признанным мастером, его смерть была воспринята как национальная трагедия. И не потому, что годы смягчили Левина и остроту его пьес. Его признали, потому что Левин оказался зеркалом израильской действительности. Драматург чувствовал и понимал национальный характер. Его герои – злая, но сразу узнаваемая пародия на израильтян.

В жизни это был тихий, скромный, стеснительный человек. Он избегал публичности, не давал интервью и не участвовал ни в каких «антиобщественных» акциях. Он являлся лауреатом множества израильских и зарубежных премий. Его пьесы были поставлены на многих сценах в разных странах мира. Спектакли по его пьесам в его же режиссуре воспринимались как абсолютно законченные произведения. Ни одна из постановок, сделанных другими, даже очень талантливыми режиссерами, не превзошла авторские по уровню подачи и силе воздействия.

Ханох Левин писал также короткие сатирические рассказы и стихотворения. Несколько песен на его стихи стали шлягерами. При жизни вышло два собрания его сочинений, а после смерти – книга стихов для детей.

Когда самого Левина в единственном сохранившемся интервью (Левин с 1972 года отказывался говорить с журналистами и до конца жизни не нарушал «обета молчания») спросили, почему он выбрал именно театр, он сказал, что, когда видишь нечто разыгранным на сцене, это действует гораздо сильнее. А еще потому, что, когда пишешь для театра, ты не называешься писателем, и то, что ты пишешь – это не литература и даже не совсем культура.

Маша Хинич