Найдутся ли еще любовные стихи, написанные в далекой древности и способные по сей день вызывать живые и пылкие споры, наподобие тех, что художница затеяла с переводчиком? Впрочем, дискуссия о смысле этого текста длится уже более двух тысячелетий.
Драматическое толкование «Песни песен» как сюжетного действа с участием реальных персонажей известно со 2 в. н.э. и несколько раз с тех пор «открывалось» наново в различных вариантах, однако, по мнению современных исследователей, авторы их вынуждены были изначально принимать различные произвольные допущения, текстом поэмы не продиктованные, а также пренебрегать частью текста.
В первой половине 20 века считали, что «Песня песен» состоит из песенных отрывков, созданных в древности в разных местах и собранных в книгу без всякого плана; теперь большинство исследователей полагает, что это отдельные стихотворения и песни, собранные одним составителем с определенной целью и расположенные в книге по некоей системе. Часть стихов кратки и просты, другие — более пространны и достаточно сложны, но каждый из них может быть воспринят как целостное самодостаточное произведение. Вместе же они представляют собой сборник любовной и свадебной лирики, искусно составленный в начале эпохи Второго Храма, хотя отдельные его части написаны еще до Вавилонского пленения.
Благодаря текстологическому анализу поэмы современные исследователи установили время создания ее отдельных частей, а изучив особенности древнееврейского стихосложения по «Песне песен» и другим произведениям библейского канона, выяснили, что оно существенно не отличалось от стихосложения аккадцев, финикийцев и древних египтян. Связь с поэзией других народов Древнего Востока находят и в образном строе нашей поэмы. Вот несколько примеров: в аккадских стихах тело любимой сравнивается с виноградником; в угаритских, шумерских и аккадских текстах возлюбленную называют «сестрой», а со словом «брат» связывается любовная ласка; «кобылица» — возвышенное сравнение молодой женщины в лирике Древнего Египта, у аккадцев выражение «спуститься в сад» имеет эротический смысл, женщина в любовном экстазе говорит о себе во множественном числе… Полагают, что поэма написана от лица женщины: она, по большей части, проявляет инициативу, говорит о своей любви страстно, пылко и без стеснения (например: «Милому я отдана, и ко мне его страсть», гл. 7, ст. 11)*.
* Из 117 строф (стихов) поэмы 68 произносит девушка, 32 — юноша, остальные — хор, братья девушки и пр. Местоимение «я» встречается в тексте 12 раз, во всех случаях оно относится к девушке.
К современным концепциям относят и выдвинутую в начале 20 века теорию, представляющую «Песню…» в качестве древнейшей еврейской литургии, берущей начало от языческого культа Таммуза: юноша — это умирающий и воскресающий бог, а девушка — богиня, оплакивающая его смерть, за которой следует воскрешение и священный брак.