На первый взгляд, начало этой главы напоминает последние три стиха главы предыдущей: влюбленные продолжают взаимные хвалы, используя похожие образы и строй речи. Распространено даже представление о том, что двенадцать стихов (гл. 1, ст. 9 – гл. 2, ст. 3) являются отдельной свадебной песней на два голоса – жених и невеста под свадебным шатром, и песня эта стирает границу между первой и второй главами.
Следует отметить, однако, что, в отличие от прямого обращения (как это было в конце первой главы), здесь они говорят друг о друге в третьем лице, словно обращаясь к кому-то. Это ощущение нарастает от стиха к стиху, пока в стихе седьмом не выясняется однозначно, что девушка с самого начала этой главы обращается к подружкам; возможно, что и юноша обращается к ним же во втором стихе (хотя содержание его и прозвучало бы немного дерзко). Таким способом автор, не изменяя интонации и образов конца первой главы, а лишь изменив объект обращения со второго лица на третье, искусно, "песенно" переходит к другой ситуации (мизансцене) – будто, не сдвигаясь с места, он просто перевел взгляд. Подобная интерпретация подтверждает правильность принятого деления поэмы на главы.
***
1. а-нu ха-ва-цэ-лет a-ша-рoн
шо-ша-нaт a-а-ма-кuм
Я – Саронская лилия,
белый цветок полевой.
Принято считать, что девушка сравнивает себя с белыми полевыми цветами из скромности, а также в противовес ситуации "чернa я…" (гл. 1, ст. 5). В этой связи нелишне представить себе вид цветов, упоминаемых в этой главе. В отношении ха-ва-цэ-лет a-ша-рoн нет единого мнения: то ли это небольшой красный тюльпан, попадавшийся еще полвека назад в прибрежных песках Саронской долины (долина Шарон расположена между Тель-Авивом и предгорьем Кармеля), то ли растущая и поныне ха-ва-цэ-лет a-хоф (прибрежная лилия – нежный цветок с белыми лепестками. Впрочем, существует предположение, что в глубокой древности Шароном называлась часть Заиорданья. Цветок же, упоминаемый во второй части стиха шо-ша-нaт a-а-ма-кuм – это дикорастущий нарцисс с шестью белыми цветками, встречающийся обыкновенно на плодо-родных долинах вблизи посевов.
***
2. ки-шо-ша-нa бэйн a-хо-хuм
кэн ра-а-я-тu бэйн a-ба-нoт
Как роза среди шипов -
так милая между подруг.
Шо-ша-нa, уже упомянутая в предыдущем стихе, переводится на русский как лилия, роза, а также нарцисс, анемон и даже лотос. Но, конечно, здесь важна не точная ботаническая идентификация, а то, что в ответ на слова девушки, сравнившей себя со скромным полевым цветком, юноша видит свою воз-любленную среди ее подружек прекрасной розой между колючками. Не отсюда ли поговорка: нет розы без шипов?
***
3. кэ-та-пy-ах ба-а-цэй a-я-ар
кэн до-дu бэйн a-ба-нuм
бэ-ци-лo хи-мaд-ти вэ-я-шaв-ти
у-фир-ё ма-тoк лэ-хи-кu
Как яблоня в чаще леса,
так милый среди парней,
под кроною я сидела,
и сладко яблоко мне.
Героиня "не остается в долгу" и ставит своего возлюбленного выше прочих парней, но, сравнивая его с плодоносящей яблоней среди простых лесных деревьев, она как бы переводит речь с "цветочных" сравнений на свойства более ощутимые: тень кроны, защищающая от зноя, и сладкий вкус плодов.
***
4. э-ви-a-ни эль-бэйт a-я-ин
вэ-диг-лo а-лaй а-a-вa
На пир я приведена,
и любовь осеняет меня.
Девушка признается подружкам, что любовь к милому опьяняет ее, будто приведена она на пиршество, и его взгляд и любовь осеняют ее, подобно свадебному шатру. Слово диг-лo на аккадском (древний предшественник семитских языков) связано со зрением, а не с флагом, как в современном иврите.
***
5. сам-хy-ни ба-а-ши-шoт
рап-дy-ни ба-та-пу-хuм
ки-хо-лaт а-a-вa a-ни
Сластями меня подкрепите,
яблоки приложите,
ведь я любовью больна.
Это знаменитые строки о девушке, которая "любовью больна", обессилела от любви и умоляет подружек укрепить ее силы сладким кушаньем а-ши-шoт (мн. число). У РАШИ мы находим две разновидности этих сластей: из винограда и из тонкой пшеничной муки; в иных комментариях к "Песне…" упоминают изюм, а также, цитируя "Мишну" и "Иерусалимский Талмуд", доказывают, что это поджаренные и молотые чечевичные зерна, перемешанные с медом; "Новый словарь" (составитель А. Эвен-Шошан) определяет а-ши-шa как торт или пирог.
Девушка просит также помочь ей яблоками, которым в древности приписывались целебные свойства. РАШИ считает, что больного обкладывали яблоками, запах которых и излечивал. Другие комментаторы находят, что больного укладывали на ложе под яблоней; во всяком случае, законодатели-талмудисты рекомендуют, посещая больных, подносить им яблоки или смоквы.
***
6. сэ-мо-лo тa-хат лэ-ро-шo
ви-йи-ми-нo тэ-хаб-кэ-ни
Левой рукой – под моей головой,
а правой меня он обнимет.
"Больная любовью" произносит эти слова в состоянии слабости, в забытьи, но, может быть, и мечтая о свидании с милым.
***
7. uшб-aти эт-хэм
бэ-нoт е-ру-ша-лa-им
би-цва-oт о бэ-ай-лoт a-са-дэ
им-тай-u-ру
вэ-им-тэ-о-рэ-рy эт-a-а-a-вa
ад шэ-тэх-пaц
Заклинаю вас,
девушки Иерусалима,
газелями и легконогими ланями
не будить,
не тревожить любовь, пока
не очнется сама.
Цва-oт (газели) относятся к семейству антилоп, а ай-я-лoт (лани) – к семейству оленей, оба этих вида животных всегда водились на территории Израиля и служили символом возвышенной любви. Поэтому "больная любовью" вспоминает их, умоляя подружек (девушек Иерусалима, см. коммент. к гл. 1, ст. 5) не будить ее, пройти мимо, не мешать ей грезить о любимом. Этот стих (с небольшими, но важными изменениями) читатель встречает в поэме несколько раз.
Многие из рассмотренных диалогов влюбленных могут быть поняты как их желания и мечты, или как сцены, разыгранные на достаточно условных подмостках. Начиная же со следующего стиха и вплоть до конца главы перед нами реальный разговор девушки с юношей, стоящим ночью под окном ее дома.
***
8. коль до-дu
u-нэй зэ бa
мэ-да-лэг аль-э-a-рuм
мэ-ка-пэц аль-a-гва-oт
Милого голос!
Вот он и сам -
прыгает по холмам,
носится по горам.
В религиозных комментариях "милого голос" в сочетании с выражением "вот он" служит весомым подтверждением концепции, в которой возлюбленный – аллегория Всевышнего.
***
9. до-мэ до-дu ли-цвu
о лэ-o-фэр a-ай-я-лuм
u-нэй-зэ о-мэд а-хaр кот-лэй-ну
маш-гu-ях мин-a-ха-ло-нoт
мэ-цuц мин-a-ха-ра-кuм
На оленя милый похож,
на молодую газель,
вот он уже стоит за стеною,
заглядывает в окошки,
засматривает в проемы.
Прелестные образы ланей и газелей из седьмого стиха (предыдущая сцена) переходят через стих восьмой (юношей, скачущим по горам) сюда, в стих девятый: нежность эта, возможно, связана с эмоциональным опытом героини – ведь она пасет козлят.
***
10. а-нa до-дu вэ-а-мaр лu
кy-ми лaх
ра-ай-я-тu я-фа-тu
у-лэ-хи-лaх
Подал знак и сказал мне так:
- Вставай,
красавица,
выходи!
Рассказчицей здесь девушка, и слова любимого приводятся как прямая речь: юноша ласково обращается к ней и просит подняться и выйти к нему; в последнем стихе этой главы находится подтверждение тому, что ночь на дворе. Выражение ле-хи-лaх (вставай) связано в библейских текстах с призывом начать какое-то действие и весьма близко к тому, что было сказано праотцу Аврааму свыше: лэх-ле-ха (иди).
***
11. ки-u-нэй a-сэ-тaв а-вaр
a-гэ-шэм ха-лaф a-лaх ло
Вот и зима позади,
дожди прошли, отшумели.
12. a-ни-ца-нuм нир-y ба-a-рэц
эт a-за-мuр u-гuй-а
вэ-кoль a-тoр ниш-мa бэ-ар-цэй-ну
Почки видны повсюду,
пора соловья наступила,
и в нашем краю голубка воркует.
Юноша-пастух, живущий при стаде, ранее других разли-чает весеннее звучанье птичьих голосов и видит, как распускаются цветы. Все это, конечно, образы любви и пробуждающейся природы.
***
13. a-тэ-э-нa хан-тa па-гэ-a
вэ-a-гэ-фа-нuм сма-дaр нат-ну рэ-ях
кy-ми лaх
ра-а-я-тu я-фа-тu
вэ-лэ-хи-лaх
У смоковниц набухла завязь,
лоза зацвела и пахнет,
вставай,
красавица,
выходи!
Примечательно, что последовательность описания весенней природы связана со спуском юноши с горного пастбища: сперва (см. предыдущий стих) "почки видны повсюду", затем пенье соловья и воркованье голубки; здесь же он спустился с гор к садам у деревни, видит завязь смоквы и вдыхает аромат цветенья лозы. Обо всем этом он и говорит девушке, повторяя свой зов: "вставай … выходи!"
***
14. йо-на-тu бэ-хаг-вэй a-сэ-ла
бэ-сэ-тэр a-мад-рэ-гa
aр-йu-ни эт-ма-рaйх
aш-ми-йu-ни эт-ко-лэх
ки-ко-лэх а-рэв
у-ма-рэйх на-вэ
Голубка моя, на уступе горы,
в укрытье скалы,
дай на тебя взглянуть,
дай услышать тебя,
ибо сладок голос
и мил твой вид.
В четырех предыдущих стихах (с десятого по тринадцатый) девушка передает слова юноши прямой речью, включая прозвучавший дважды призыв подняться с постели и выйти к нему. Четырнадцатый же стих из-за его искренности и накала чувств ("голубка моя… в укрытье скалы… ибо сладок голос и мил твой вид") кажется непосредственной речью юноши.
В Иудейских горах и поныне водится небольшой дикий голубь с серебристыми крыльями и зеленоватым опереньем.
***
15. э-хэ-зy-лa-ну шу-а-лuм
шу-а-лuм кэ-та-нuм
мэ-хаб-лuм кэ-ра-мuм
у-хра-мэй-ну сма-дaр
Держите лисиц,
малых лисят,
что нашей лозе вредят,
когда зелен еще виноград!
Девушка не выходит из дома, но, чтобы не обидеть юношу отказом, отвечает песенкой, а в ней намек: нас могут увидеть вместе в ночное время "малые лисята", и это теперь может повредить любви. Образ молодой виноградной лозы как зарождающейся любви она заимствовала из слов юноши (гл. 2, ст.13).
***
16. до-дu лu
вэ-а-нu лo
a-рой-э ба-шо-ша-нuм
Мой друг – для меня,
а я – для него,
пасущего среди лилий.
Скрытый смысл этого откровенного признания в том, что любимый пахнет цветами.
***
17. ад-шэ-я-фy-ах a-йoм
вэ-нa-су a-цэ-ла-лuм
сoв дмэ-лэ-хa
до-дu ли-цвu
о лэ-o-фэр a-а-я-лuм
аль-a-рэй вa-тэр
Пока не повеял
полуденный зной
и не пропали тени,
милый, оленем вернись,
или юной газелью
к расселинам гор.
Первая строка подтверждает догадку, что утро уже наступило. Ночной разговор с любимым и вынужденный отказ от встречи даются девушке нелегко, и эта ситуация в дальнейшем станет преследовать ее во сне.