Барельеф премьер-министра Израиля Голды Меир напротив Бессарабского рынка в Киеве уже давно стал неотъемлемой частью города. 15 марта в Украине появился памятный знак, связанный с именем еще одного израильского премьера – лауреата Нобелевской премии мира Ицхака Рабина. Знак установлен в деревне Сидоровичи Иванковского района Киевской области. Именно там в 1886 году родился отец будущего главы израильского правительства.
Юваль Рабин
Ицхак Рабин в 1995 году был в Киеве с официальным визитом. К его приезду сотрудники киевского центрального исторического архива отыскали в раввинских книгах запись о рождении Нехемии Рабичева в селе Сидоровичи Киевской губернии. Но программа визита не позволила Рабину съездить на родину отца. А вскоре, как известно, он был убит в Тель-Авиве.
15 лет спустя в Сидоровичи приехал сын Ицхака Рабина – Юваль, и принял участие в церемонии открытия мемориальной доски, которую летом планируется заменить памятником – стелой из белого иерусалимского камня. Кстати, приезд Юваля Рабина в Украину был связан еще и с его участием в украинской части традиционного фестиваля «Лимуд», который в этом году посвящен еврейским Нобелевским лауреатам – выходцам из стран СНГ и Восточной Европы.
Юваль, ваш отец во время визита в Украину в 1995 году так и не смог посетить Сидоровичи. Вам удалось это сделать 15 лет спустя. Вы сами занимались организационными вопросами?
Спасибо организации «Натив». Они нашли эту деревню, связались с руководством района, получили разрешение на установку памятной доски, которую мы вскоре заменим памятником.
- А какова была позиция украинских властей?
- Украинские власти откликнулись моментально и очень доброжелательно. Мы очень быстро получили все необходимые разрешения. Потом с архитектором выехали на место. И уже с руководством деревни решали, где именно будет стоять памятник. На все вопросы – от согласований до открытия памятной доски – ушло около месяца. И теперь мы планируем установить сам памятник где-то к началу июня. Я думаю, что приеду не только я, но и все члены нашей семьи. К тому же хотелось бы, чтобы открытие было связано со следующим этапом «Лимуд», который в этом году посвящен еврейским лауреатам Нобелевской премии – выходцам из бывшего СССР. Причем, из 25 человек шесть – уроженцы Украины.
- Насколько известно, ваш дед проделал непростой путь, пока не оказался в Израиле…
- В 1903 году он уехал из тогдашней Российской империи в Америку. Там присоединился к сионистскому движению, и потом переехал в Палестину. И в 1922 году в Тель-Авиве родился мой отец. Хотелось бы подчеркнуть, что это было не просто изменение места проживания – мол, просто взял и уехал из России в Америку. Это было время изменения представлений всего еврейского народа. Время зарождения всемирного сионистского движения, когда еврейский народ, который на протяжении многих веков был рассеян по всему миру, начал задумываться о создании своего государства. Но приезд в Палестину до 1918 года был крайне затруднен. Фактически невозможен. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь после окончания Первой мировой войны и провозглашения доктрины Бальфура. А до этого вся организация проходила как здесь (на территории нынешней Украины – «Левый берег»), так и в западной Европе и в Америке.
- Вы впервые побывали в Сидоровичах. Насколько мне известно, деревня маленькая. С населением меньше 300 человек. Что вы испытали, оказавшись на земле предков?
- Когда видишь это своими глазами, лучше понимаешь процесс исхода. Лучше понимаешь, как они когда-то жили. Когда видишь своими глазами, ощущения гораздо глубже, чем когда слушаешь чьи-то рассказы. И ты можешь сравнить увиденное, скажем, с жизнью в Израиле. Прочувствовать мотивы, толкнувшие моего деда на такой непростой и долгий путь. Ведь для меня это не только и не столько география, а осмысление того, как зарождалось и менялось сознание отдельных людей, из которых вырастала нация. Тех, кто видел себя частью большого процесса. Это же не просто вот так встать и уехать. Это еще и принятие на себя ответственности. За то, что ты становишься частью процесса восстановления самостоятельной еврейской жизни в Палестине. И это, несомненно, отразилось и на моем отце, что проявилось и на службе в армии, и в личных лидерских качествах. Кстати, мой дед по материнской линии тоже был человеком, который не боялся брать на себя ответственность за принятие решений. Они вполне благополучно жили в Берлине. Но в 1933 году, буквально на следующий день после прихода к власти нацистов, он взял свою семью и отправился в далекую Палестину. О необходимости нести ответственность за принятые решения неоднократно, уже став премьер-министром, говорил и мой отец.
- Нобелевские лауреаты постсоветского пространства… На что направлена эта акция?
- Прежде всего, это подчеркивает силу общины, которая сумела вырастить в своих рядах таких ярких сынов. И тем самым дала возможность извлечь из работы пользу не только самой общине, но и всему миру. Поскольку их достижения – это, несомненно, достижения мирового характера. И их польза во имя всего человечества наверняка неоценима.
- Почему из всего постсоветского пространства выбрана Украина?
- Украина – это часть проекта. В следующем месяце «Лимуд» будет в Москве. В июле – в Иерусалиме, а потом в Нью-Йорке.
- А чем вы занимаетесь помимо гуманитарных проектов?
- Сейчас я занимаюсь бизнесом в Израиле и Африке.
- Какой бизнес, если не секрет?
- Инвестиции в различного рода направления. Преимущественно в промышленность и сельское хозяйство. Хотя по профессии я инженер-программист.
- Вы связаны с политикой? Говорят, что хотели баллотироваться на пост мэра Иерусалима.
- Нет, я не баллотировался, это слухи. Журналист услышал частный разговор, спросил меня – ты готов? – я в шутку ответил, что да, и сразу пошла дезинформация. У нас очень любят слухи. Мне как-то позвонили из какой-то газеты и поздравили с тем, что у меня теперь есть служебная машина и водитель. Я поблагодарил, а через два дня эта информация вовсю обсуждалась как реальный факт.
- На последних выборах неоднократно звучала информация, что сын Рабина поддержит Биньямина Нетаниягу…
- Я на самом деле несколько раз встречался с Биби Нетанияху. Поскольку я согласен с его идеей единства. Он позиционировал себя с партией Авода и сказал, что люди не должны бегать за какими-то мелкими партиями и дробить усилия. А сосредоточиться на крупных партиях и делать свой выбор среди них. Ведь одна из главных проблем Израиля – неустойчивость правительств. Проходит чуть больше года – и правительство меняется. Эта неустойчивость не дает возможности проводить масштабные реформы. Например, десять лет мы не можем провести реформу в образовании. Было подготовлено несколько проектов, но ни один министр не успел из-за слишком короткого срока пребывания во власти провести их в жизнь.
- Большинство людей знали вашего отца с официальной стороны. Как политика, премьер-министра… Вы же его знали совсем с другой стороны. Это были два разных Рабина?
- Рабин не отличался в общественной жизни и в прямых контактах с людьми от его отношений в семье. Папа любил людей, сердца у него хватало на всех. Несомненно, в кругу семьи он был еще мягче… Даже сейчас, через 15 лет после убийства, я встречаю людей, которые рассказывают, насколько он был внимателен, как прислушивался к каждому из них, насколько это был теплый человек. Он, встречаясь с людьми через несколько лет, помнил об их проблемах и вопросах, которые ему задавали, интересовался, как у них с детьми, как решились эти вопросы. Он никому не нес угрозы…
- А как он объяснял вам необходимость сближения с Арафатом? Ведь на тот момент для Израиля более враждебной фигуры не было.
- Когда отец пришел к власти, он существовал в той политической реальности, от которой не мог отказаться. Сначала в Мадриде, потом в Вашингтоне велись переговоры с так называемым палестино-иорданским представительством. Но они после каждого раунда переговоров звонили в Тунис и советовались с Арафатом. Хотя и заявляли, что не имеют ничего общего с Арафатом и его бандой. Но на самом деле весь процесс контролировал именно Арафат. Кроме этого, нельзя забывать и договор в Кемп-Девиде, который четко закрепил позицию Израиля в отношениях с палестинцами. Поэтому, когда отец пришел к власти, у него не было иного выхода, он должен был продолжать линию израильского правительства и соблюдать все договоренности. Он не любил врать. Тем более самому себе. Поэтому он пошел на то, на что он пошел. А Арафату он знал цену, может быть даже больше, чем другие. Но он очень хорошо понимал ту действительность, в которой существовал Израиль. И хотел вывести из первого круга врагов те страны, с которыми можно было достигнуть определенных договоренностей. Ведь именно тогда была предсказана опасность, которая исходит от Ирана. Сегодня мы ее получили. Именно тогда была предсказана опасность всех проявлений глобального исламского фундаментализма. Мы это тоже получили. Но если бы переговорный процесс, начатый в те годы, был продолжен, то нынешняя действительность могла бы быть совсем иной… Но она, увы, такова, какой мы ее видим…
Автор: Андрей Капустин
По материалам lb.com.ua
Читайте также:
Реализм в новом облике – к 10-летию Премии им. Хаима Шиффа
В Израиле вновь придумали, как спасти планету
Израиль в объективе Давида Рубингера