Посланники «Натива» посещали синагоги не в одиночку. Нередко они приводили своих детей, которым в синагоге отводилась особая роль. Орит Шарет, внучка второго премьер-министра Израиля Моше Шарета, находилась в СССР в 1960-1961 годах вместе со своими родителями Яковом и Риной и старшим братом Йорамом. Яков, будучи посланником «Натива», каждую субботу и в праздники отправляясь в синагогу, часто брал с собой детей. В 1988 году Орит издала в Израиле книгу «В чужой стране», где в художественной форме поделилась впечатлениями о жизни в Москве шестилетней израильской девочки. Вот что говорил ей с братом отец перед тем, как отправиться в синагогу: «Вы ведь знаете, что евреям в СССР нельзя учить иврит, нельзя учить Танах. У них нет еврейских школ. Поэтому, очень важно, чтобы они увидели вас, детей, говорящих на иврите, детей из Израиля, страны в которую они так хотят попасть».
Однако дети израильтян не только служили «ходячей пропагандой сионизма». С их помощью советские евреи получали то, что сотруднику посольства было трудно им передать. Орит вспоминает, как на праздник Пурим она пришла в синагогу с трещоткой, которую принято с шумом вертеть, когда во время чтения Свитка Эстер упоминается имя злодея Амана. Орит начала крутить трещотку, но сразу же кто-то из евреев выхватил ее из рук девочки и скрылся в толпе прихожан. Родители поспешили успокоить плачущего ребенка, что так и должно быть. Они дали ей другую трещотку, которую вскоре постигла судьба предыдущей.
Йорам, старший брат Орит, прошел более серьезное испытание. Он рассказал мне, что при первом посещении синагоги отец накинул на его плечи талит. Йорам, которому тогда едва исполнилось двенадцать лет, по обычаям ашкеназских евреев не должен был носить это молитвенное облачение. Йорам очень удивился, но отец сказал, что так надо, и мальчик решил не спорить. В какой-то момент, во время молитвы Йорам почувствовал, что талит тянут с его плеч. Он, конечно, стал сопротивляться. Но чем больше он сопротивлялся такой наглости, тем сильнее неизвестный воришка старался талит отобрать. В какой-то момент отец, Яков Шарет, обратил внимание на эту борьбу и, ткнув сына локтем в бок, велел прекратить сопротивление. Мальчик был возмущен, но подчинился. Яков сразу же достал из сумки новый талит, однако, через несколько минут Йорам почувствовал, что кто-то пытается стащить и его. Отец уже был наготове, велел сыну стоять молча и положил на его плечи новый талит. До конца молитвы эта сцена повторилась несколько раз. Только по дороге домой Яков объяснил сыну, что таким образом евреи могут получить молитвенное облачение, которое невозможно достать в Советском Союзе.
Посол Израиля в СССР Йосеф Текоа, сотрудники посольства и посланники «Натива» в СССР: Авраам Агмон, Зеев Даган и Шмуэль Бен-Хаим в синагоге в Марьиной Роще, Москва, 2 мая 1964 года. Архив «Натива».
Шмуэль Коэн, двенадцатилетний сын посланника Натива Авраама Коэна (в будущем председателя израильского Союза инвалидов и ветеранов второй мировой войны), вспоминал, что во время молитвы отец часто отсылал его на второй этаж синагоги, к маме, сидевшей в женском отделении. При этом он засовывал в карманы пальто Шмуэля несколько молитвенников или еврейских календарей. Когда мальчик доходил до женского отделения, карманы его были пустыми. Спустя некоторое время мама отправляла Шмуэля назад, к отцу, тоже положив ему в карманы молитвенники или календари. И они точно также исчезали по дороге. За время утренней молитвы Шмуэль проделывал этот путь три-четыре раза, помогая десяткам евреев обзавестись тем, что в Советском Союзе достать было просто невозможно.
У Шмуэля Коэна особая роль в истории московской синагоги и в истории «Натива» в Восточной Европе. В ноябре 1966 года ему исполнялось тринадцать лет, и родители решили устроить мальчику торжественную церемонию бар-мицвы (еврейского совершеннолетия). Но не в своей квартире или в помещении посольства, а в главном зале московской хоральной синагоги. Такую церемонию планировали за пять лет до этого провести Йораму Шарету. Но в июле 1961 года его отец стал жертвой провокации КГБ и был выслан из СССР, поэтому бар-мицву Йорама в московской синагоге пришлось отменить.
К церемонии подошли основательно, приготовив все необходимое. Руководитель представительства «Натива» в СССР Давид Бартов (в 1986-1992 годах – глава «Натива») даже написал в Тель-Авив письмо, в котором попросил прислать три килограмма конфет в «национальной израильской обертке». Конфеты предназначались, чтобы в соответствии с традицией, бросать ими в мальчика после того, как он, стоя на «биме» (возвышение в центре синагоги) завершит чтение отрывка из недельной главы Торы. Понятно, что три килограмма для этой цели были совершенно излишни, конфеты в «национальной израильской обертке» должны были достаться как можно большему числу прихожан, которые будут на тот момент в синагоге.
Авраам и Шмуэль Коэн и главный раввин московской хоральной синагоги Йегуда-Лейб Левин, 20 ноября 1966 года. Архив «Натива».
А их оказалось более чем достаточно. В субботу, 12 ноября 1966 года главный зал московской хоральной синагоги был заполнен больше, чем в Йом Кипур. Все пришли посмотреть на чудо – первую за десятилетия публичную церемонию бар-мицвы. Спустя много лет Шмуэль вспоминал, что хотя он, как и полагалось, сильно волновался, но осознавая всю важность момента понимал, что на «бима» синагоги стоял не только он, «но и все дети Израиля, во имя всех еврейских детей СССР, которые после революции не имели возможности отпраздновать бар-мицву». Не обошлось и без неожиданного «прокола»: Шмуэль вдруг понял, что, они с отцом учили не ту главу Торы. Но иврит был родным языком Шмуэля и зная, как правильно читать Тору, он справился с ответственной задачей. После этого он запел израильские песни, подобранные отцом. «Совершенно случайно» они все, как на подбор, оказались патриотически сионистскими.
Разумеется, эта деятельность не ускользала от недремлющего ока советской охранки. Вот отрывок из справки о деятельности израильтян в СССР, подготовленной в конце 1961 года Вторым Главным управлением КГБ. Справка достаточно точно отражает все виды деятельности посланников «Натива» в синагогах, и эта поддержка связи между представителями еврейского государства и евреями за «железным занавесом», десятилетиями насильно оторванными от своего народа, расценивается крайне негативно: «Для расширения контактов с еврейским населением и, особенно, с националистическими и сионистско-клерикальными элементами, израильтяне активно используют синагоги, условия которых весьма благоприятны для осуществления как легальных, так и зашифрованных встреч со своими доверительными связями, пропагандирования сионистской идеологии, распространения националистической и религиозной литературы, различных предметов религиозного обихода, сувениров и т.д.»
Д-р Нати Канторович
Следующая глава: Советская синагога. Часть четвертая, окончание.
Предыдущая глава: Советская синагога. Часть вторая.
Начало: Советская синагога. Часть первая.