Всему миру известна еврейская девочка Анна Франк, несколько лет прятавшаяся от нацистов в убежище и оставившая дневник, рассказывающий об этом. Однако подобные дневники писала не только Анна Франк. Подобный же дневник составила и уроженка Литвы, узница гетто и лагеря «Штуттгоф» Маша Рольникайте, согласившаяся ответить на вопросы корреспондента.
- Как у вас возникла мысль вести дневник?
Вообще-то, когда я училась в школе, было принято, особенно среди девочек, вести дневник. Обычно туда записывали свои несложные переживания – об оценках, первой влюбленности и тому подобном. И вот, когда пришли немцы, а выходить на улицу было небезопасно, я сидела в папином кабинете и писала дневник.
А потом пришло желание показать народам мира, народам тех стран, куда не дошли солдаты Гитлера, что такое нацизм. По совету мамы я учила записи наизусть. Это помогло мне восстановить дневник после утраты первоначального бумажного текста.
- Долгим ли был путь вашего дневника к читателю?
- Очень долгим. Сразу после войны я переписала дневники начисто, правда, не как дневник, а как прозу. И лишь в 1962 году перевела дневник с идиша на литовский и отнесла в издательство. Рецензировали мою рукопись сотрудники Института истории партии при ЦК Компартии Литвы. Они держали рукопись целый год и вынесли решение, что книга написана с немарксистских позиций.
Может быть, на этом все бы и закончилось, но Агентству печати "Новости" срочно понадобилась книга, доказывающая, что в СССР нет антисемитизма. Они заказали рецензию на русский перевод Илье Эренбургу.
Я сделала этот перевод без какой-либо надежды на публикацию. Эренбург прислал мне большое трогательное письмо, в котором советовал приложить максимум усилий для издания книги хотя бы на литовском языке, поскольку это будет хорошим трамплином для зарубежных изданий. И действительно, сейчас мой дневник переведен на 19 языков.
- В последние годы много говорят о возрождении неонацизма в Прибалтике. Можно ли отнести это к Литве?
В Литве, конечно, нет такого, как в Латвии. Скорее проблема здесь в другом – власти пытаются свести геноцид к одному-двум дням, которые отмечаются как Дни геноцида еврейского народа. А ведь геноцид длился не день и не два, а несколько лет!
С. Чарного, Агенство еврейских новостей
Статья С. Чарного и многочисленные публикации СМИ и Интернета появились в 2007 году в дни юбилея Марии Григорьевны Рольникайте. В 2002 году в Санкт-Петербурге вышла книга М.Рольникайте «И все это правда».
М.Рольникайте "И ВСЕ ЭТО ПРАВДА"
Эта книга состоит из двух документальных повестей «Я должна рассказать» и «Это было потом». Это вторая книга воспоминаний Марии Рольникайте, первая книга «Я должна рассказать» была опубликована еще во времена СССР и является одним из первых воспоминаний переживших Холокост.
«Уважаемый товарищ Смолян, я благодарен Вам за Ваше предложение. Я действительно читал русский перевод книги Маши Рольникайте и рекомендовал его издательству французской компартии,- пишет 10 сентября 1964 года И.Эренбург. – Я очень загружен работой, но я соглашусь написать статью для Вашего журнала, которая сопровождала бы текст М. Рольникайте, так как считаю ее книгу ценным антифашистским документом, полезным для воспитания нашей молодежи».
Предисловие И. Эренбурга остается лучшим из всего, что сказано до сих пор о дневнике М. Рольникайте. «Его достоинства, — писал по-французски И. Эренбург, — не в силе воображения автора, а в правдивом рассказе о подробностях жизни в гетто и обо всем том, что пришлось пережить четырнадцатилетней девочке, которую жизнь преждевременно вынудила размышлять, наблюдать и молчать… Мы имеем дело с неопровержимым свидетельством очевидца».
Под названием «Я должна рассказать» дневник М. Рольникайте был напечатан во втором и третьем номерах журнала «Звезда» за 1965 год, в том же году в Москве вышло отдельное издание книги с предисловием известного литовского поэта Эдуардаса Межелайтиса, затем в 1966-м дневник — с упомянутым предисловием И. Эренбурга — напечатали во Франции. В 1960—1970-е дневник перевели во многих европейских странах, появились отклики. Его сопоставляли с «Дневником Анны Франк», еврейской девочки из Голландии, которая пряталась в убежище, пока ее не схватили. У Анны Франк не говорилось ни о гетто, ни о лагерях смерти, о чем писала М. Рольникайте, но эта вроде бы «единичная трагедия» пронзила читательские сердца. Трагические свидетельства, пришедшие из Голландии и Литвы, и сегодня обличают высокопоставленных политиков, отрицающих сам факт Холокоста.
Первая повесть – это дневниковые записи, которые вела автор в возрасте 14-18 лет в Вильнюсском гетто и двух нацистских лагерях.
После победы над нацизмом на евреев в СССР обрушился культурный геноцид. Были закрыты все еврейские учреждения культуры и просвещения, негласно запрещено изучение языка и литературы идиш, расстреляны крупнейшие еврейские писатели, деятели культуры. Проводились кампании «борьбы» с космополитизмом, буржуазным национализмом, сионизмом, с «врачами-отравителями». Готовилась депортация евреев в районы Крайнего Севера, и только смерть Сталина остановила ее реализацию.
В те годы в СССР бывшие узники гетто и концлагерей были обречены на немоту. Они не хотели ворошить ужас пережитого, прикасаться к кровоточащим ранам памяти, скрывали, что были узниками лагерей смерти, молчали и от страха перед властью: каждого из них могли арестовать, обвинить в шпионаже и отправить в ГУЛАГ.
Опубликовать книгу Маши было невозможно: она была написана на маме-лошн. Даже поступив в Москве в Литературный институт, Маша Рольникайте не решилась рассказать, что написала книгу.
Сталин умер через 8 лет после окончания Второй мировой войны. Но прошло еще более 8 лет, прежде чем документальная повесть «Я должна рассказать» увидела свет в Вильнюсе (1963) в переводе самой Маши Рольникайте.
На русском языке повесть вышла в 1965 году, затем неоднократно переиздавалась. В изданиях советского времени цензоры вычеркнули из книги М. Рольникайте эпизоды о героизме узников-бундовцев и сионистов, требовали показать классовую борьбу в гетто, переписать книгу «с марксистских позиций», выкинуть упоминание о литовском шофере, сдававшем в гестапо евреев, бежавших из гетто, о крестьянине, который взял за спасение девочки золотые часы и т.д.
Но даже в урезанном виде книга стала одним из важных документов еврейского Сопротивления. В ней после 20 лет вынужденного молчания поколение, обожженное Второй мировой войной, обрело свой голос. «Я должна рассказать» – это их публичная исповедь.
К 1991 году в разных странах мира книга «Я должна рассказать» вышла 23 изданиями на 18 языках. На языке оригинала (идиш) книга была издана в 1965 г. в Варшаве, а в Москве – в 1988г. Книгу читают люди разных возрастов, и – что особенно важно – подростки, получая «вакцину» от идеализации нацизма.
Во второй повести описано непростое после всего пережитого возвращение к нормальной жизни.
Слово «должна» в названии первой книги Маши Рольникайте, «Я должна рассказать» определяет смысл не только этого, но и всех остальных ее произведений. Пройдя через ад Вильнюсского гетто и нацистских концентрационных лагерей, М. Рольникайте пронесла чувство долга перед памятью исковерканного нацистами ее отрочества, гибели матери, младших сестры и брата, долга перед памятью миллионов погибших и перед теми, кто выжил, но на всю оставшуюся жизнь был травмирован перенесенными страданиями.
В годы нацизма она нашла свой способ выжить: записывала все пережитое в тетрадь, на клочьях бумажных мешков из-под цемента. Она заучивала тексты наизусть – в этом была общая вера девочки и мамы в победу: дожить до нее, сохранить все в памяти и рассказать людям о пережитом.
Автору такой книги нелегко было продолжить литературный путь. Что писать, как жить? — эти вопросы возникали неизбежно. Об этом в повести М. Рольникайте «Это было потом» (2002). Тут и рассказ о литературном институте, о встречах с Эренбургом, о поездках в Польшу, Германию, о том, чем стал для нее тот мартовский день 1945-го, когда русские солдаты освободили чудом выживших узниц.
В 1970—1980-е в журналах и отдельными книгами вышло несколько повестей М. Рольникайте — «Три встречи», «Привыкни к свету», «Долгое молчание». Она писала о тех, кто сохранил живую душу, способность к сопротивлению, и о других, сломавшихся, готовых служить фашистам в надежде на спасение.
Автор переходит от документального материала к художественному обобщению. Маша Рольникайте выступала и выступает перед читателями российскими, польскими, немецкими (владеет этими языками), ее тревожат проявления ксенофобии, антисемитизма в стране, победившей фашизм.
Вновь возросший интерес к ее дневнику в ряде европейских стран означает, что он актуален и еще не стал историей.
В XXI веке новые издания вышли в Германии (2002, 2004), во Франции (2003), Италии (2006). Последнее напечатано с тем же предисловием Эренбурга. Молодые итальянцы, не знавшие войны и фашизма, прочитают и дневник и предуведомление к нему: «Пусть книга Маши, один из многочисленных документов, в которых отразились те годы помрачения рассудка и совести, те годы попрания человечности, напоминает о том, что, как сказал польский поэт Юлиан Тувим, „антисемитизм есть международный язык фашизма».
До тех пор пока не исчезнут симптомы расизма и фашизма, ни одна мать — еврейка она или арийка, белая или черная — не может спокойно смотреть на своих детей. Машина сестренка, маленькая Рая, спрашивала в ту последнюю минуту у своей матери: «Когда расстреливают — это больно?» Да не повторится это никогда больше!»
В своих повестях «Это было потом», «Три встречи», «Привыкни к свету», «Долгое молчание», «Свадебный подарок, или На черный день», в публицистических выступлениях Маша Рольникайте возвращается к судьбам евреев своего поколения, помогая читателям осмыслить Катастрофу еврейского народа и ответственность каждого за то, чтобы она не повторилась.
Маша Рольникайте не просто обращается к прошлому, но живет и пишет во имя будущего, повествуют о судьбах спасателей и спасенных — и тем возвращают нас к ее литературному дебюту.
Она пишет о спасенном Каме Гинкасе, без которого современный театр был бы обделен. О каунасце Леве Левицком (Левинштейне), отправленном вместе с сестрами перед приходом фашистов 23 июня 1941 года с последним поездом в неизвестность – его спасали «чужие» люди, не давшие пропасть в незнакомой среде голодному, не знающему ни слова по-русски подростку.
Вспоминает ее учителя Йонайтиса, сохранившего первую тетрадку ее дневника, прятавшего Машу и ее близких под угрозой собственной гибели…
Теперь в Израиле, возле Мемориального музея Холокоста «Яд Вашем» имя Йонайтиса как праведника, выбито на отдельной плите.
Творчество и общественная деятельность М.Г. Рольникайте удостоены престижных премий, в том числе Премии Фонда Памяти Холокоста имени Якова Бухмана (Франция, 2003г.), Премии Adei Wizo, (Италия, 2006).
Читайте также:
«Дневник Анны Франк» — к 70-летию первого издания
И в пустыне будут яблони цвести и плодоносить